Неточные совпадения
В первую
минуту разговора с ним не можешь не сказать: «Какой приятный и добрый человек!»
В следующую за тем
минуту ничего не скажешь, а
в третью скажешь: «Черт знает что такое!» — и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную.
Но
следующие две, три
минуты вдруг привели его
в память — о вчерашнем. Он сел на постели, как будто не сам, а подняла его посторонняя сила; посидел
минуты две неподвижно, открыл широко глаза, будто не веря чему-то, но когда уверился, то всплеснул руками над головой, упал опять на подушку и вдруг вскочил на ноги, уже с другим лицом, какого не было у него даже вчера,
в самую страшную
минуту.
Я, право, не знаю, как описать, что произошло дальше.
В первую
минуту Хиония Алексеевна покраснела и гордо выпрямила свой стан;
в следующую за этим
минуту она вернулась
в гостиную, преисполненным собственного достоинства жестом достала свою шаль со стула, на котором только что сидела, и, наконец, не простившись ни с кем, величественно поплыла
в переднюю, как смертельно оскорбленная королева, которая великодушно предоставила оскорбителей мукам их собственной совести.
А если первая
минута была так хорошо выдержана, то что значило выдерживать себя хорошо
в остальной вечер? А если первый вечер он умел выдержать, то трудно ли было выдерживать себя во все
следующие вечера? Ни одного слова, которое не было бы совершенно свободно и беззаботно, ни одного взгляда, который не был бы хорош и прост, прям и дружествен, и только.
Катерина Васильевна стала собирать все свои воспоминания о Вере Павловне, но
в них только и нашлось первое впечатление, которое сделала на нее Вера Павловна; она очень живо описала ее наружность, манеру говорить, все что бросается
в глаза
в минуту встречи с новым человеком; но дальше, дальше у нее
в воспоминаниях уже, действительно, не было почти ничего, относящегося к Вере Павловне: мастерская, мастерская, мастерская, — и объяснения Веры Павловны о мастерской; эти объяснения она все понимала, но самой Веры Павловны во все
следующее время, после первых слов встречи, она уж не понимала.
Когда Марья Алексевна опомнилась у ворот Пажеского корпуса, постигла, что дочь действительно исчезла, вышла замуж и ушла от нее, этот факт явился ее сознанию
в форме
следующего мысленного восклицания: «обокрала!» И всю дорогу она продолжала восклицать мысленно, а иногда и вслух: «обокрала!» Поэтому, задержавшись лишь на несколько
минут сообщением скорби своей Феде и Матрене по человеческой слабости, — всякий человек увлекается выражением чувств до того, что забывает
в порыве души житейские интересы
минуты, — Марья Алексевна пробежала
в комнату Верочки, бросилась
в ящики туалета,
в гардероб, окинула все торопливым взглядом, — нет, кажется, все цело! — и потом принялась поверять это успокоительное впечатление подробным пересмотром.
Однажды, пришед
в залу, где ожидал ее учитель, Марья Кириловна с изумлением заметила смущение на бледном его лице. Она открыла фортепьяно, пропела несколько нот, но Дубровский под предлогом головной боли извинился, прервал урок и, закрывая ноты, подал ей украдкою записку. Марья Кириловна, не успев одуматься, приняла ее и раскаялась
в ту же
минуту, но Дубровского не было уже
в зале. Марья Кириловна пошла
в свою комнату, развернула записку и прочла
следующее...
Когда я взошел
в его кабинет, он сидел
в мундирном сертуке без эполет и, куря трубку, писал. Он
в ту же
минуту встал и, прося меня сесть против него, начал
следующей удивительной фразой...
Милочка возвратилась из города уже к утру
следующего дня и узнала об отъезде мужа, только проснувшись.
В первую
минуту эта весть заставила ее задуматься, но Калерия Степановна тотчас же подоспела с утешениями.
Так как нас было трое, то мы распределили работу между собой
следующим образом: через каждые двадцать
минут человек, идущий впереди, переходил
в хвост, а его место занимал
следующий, задний
в это время отдыхал.
Ma chère Catherine, [Часть письма — обращение к сестре, Е. И. Набоковой, —
в подлиннике (весь этот абзац и первая фраза
следующего) по-французски] бодритесь, простите мне те печали, которые я причиняю вам. Если вы меня любите, вспоминайте обо мне без слез, но думая о тех приятных
минутах, которые мы переживали. Что касается меня, то я надеюсь с помощью божьей перенести все, что меня ожидает. Только о вас я беспокоюсь, потому что вы страдаете из-за меня.
Было уже без пяти
минут три, когда я вернулся
в класс. Учитель, как будто не замечая ни моего отсутствия, ни моего присутствия, объяснял Володе
следующий урок. Когда он, окончив свои толкования, начал складывать тетради и Володя вышел
в другую комнату, чтобы принести билетик, мне пришла отрадная мысль, что все кончено и про меня забудут.
И закивала ему головой, вздрагивая от тоскливой, жуткой радости. Но
в следующий момент она увидела, что около него стоит голубоглазый мужик и тоже смотрит на нее. Его взгляд на
минуту разбудил
в ней сознание опасности…
Уязвленный простодушными ответами полового, он перешел
в следующую комнату и, к большому своему удовольствию, увидал там, хоть и не очень короткого, но все-таки знакомого ему человека, некоего г-на Чиркина, который лет уже пятнадцать постоянно присутствовал
в этом заведении.
В настоящую
минуту он ел свиные котлеты и запивал их кислыми щами.
Только спустя несколько
минут он сообразил, что иные, не выдержавши выпускных испытаний, остались
в старшем классе на второй год; другие были забракованы, признанные по состоянию здоровья негодными к несению военной службы;
следующие пошли: кто побогаче —
в Николаевское кавалерийское училище; кто имел родню
в Петербурге —
в пехотные петербургские училища; первые ученики, сильные по математике, избрали привилегированные карьеры инженеров или артиллеристов; здесь необходимы были и протекция и строгий дополнительный экзамен.
Обстоятельства почти всегда застигают его врасплох, a потому сию
минуту он увядает, а
в следующую — расцветает, сию
минуту рассыпается
в выражениях преданности и любви, а
в следующую — клянет или загибает непечатные слова, которые у нас как-то и
в счет не полагаются.
И вот,
в ту самую
минуту, когда капитал Арины Петровны до того умалился, что сделалось почти невозможным самостоятельное существование на проценты с него, Иудушка, при самом почтительном письме, прислал ей целый тюк форм счетоводства, которые должны были служить для нее руководством на будущее время при составлении годовой отчетности. Тут, рядом с главными предметами хозяйства, стояли: малина, крыжовник, грибы и т. д. По всякой статье был особенный счет приблизительно
следующего содержания...
Здесь
в дневнике отца Савелия почти целая страница была залита чернилами и внизу этого чернильного пятна начертаны
следующие строки: «Ни пятна сего не выведу, ни некоей нескладицы и тождесловия, которые
в последних строках замечаю, не исправлю: пусть все так и остается, ибо все, чем сия
минута для меня обильна, мило мне
в настоящем своем виде и таковым должно сохраниться.
И с этим Препотенский поднялся с своего места и торопливо вышел. Гостю и
в голову не приходило, какие смелые мысли родились и зрели
в эту
минуту в отчаянной голове Варнавы; а благосклонный читатель узнает об этом из
следующей главы.
Невыгоды же подчинения будут состоять
в следующем:
в лучшем случае меня не пошлют на убийства людей и самого не подвергнут большим вероятиям искалечения и смерти, а только зачислят
в военное рабство: я буду наряжен
в шутовской наряд, мною будет помыкать всякий человек, выше меня чином, от ефрейтора до фельдмаршала, меня заставят кривляться телом, как им этого хочется, и, продержав меня от одного до пяти лет, оставят на десять лет
в положении готовности всякую
минуту явиться опять на исполнение всех этих дел.
В хаотическом виде все эти мысли мелькали
в голове помпадура. Одну
минуту ему даже померещилось, что он как будто совсем лишний человек, вроде пятого колеса
в колеснице; но
в следующее затем мгновение эта мысль представилась ему до того обидною и дикою, что он даже весь покраснел от негодования. А так как он вообще не мог порядком разобраться с своими мыслями, то выходили какие-то душевные сумерки,
в которых свет хотя и борется с тьмою, но
в конце концов тьма все-таки должна остаться победительницею.
В Багрове происходило
следующее: с пятнадцатого сентября Степан Михайлыч считал дни и часы и ждал каждую
минуту нарочного из Уфы, которому велено было скакать день и ночь на переменных; это дело было тогда внове, и Степан Михайлыч его не одобрял, как пустую трату денег и ненужную тревогу для обывателей; он предпочитал езду на своих; но важность и торжественность события заставила его отступить от обычного порядка.
Теперь не было у меня уже той живой связи с ночной сценой, как
в момент действия, и каждая
следующая минута несла новое расстояние, — как между поездом и сверкнувшим
в его окне прелестным пейзажем, летящим — едва возник — прочь,
в горизонтальную бездну.
Остановились
в Серпухове, набрали наскоро воды, полетели опять. Кто-то подошел к двери, рванул ручку и, успокоившись, — «занято» — ушел. Потом еще остановка, опять воду берут, опять на
следующем перегоне проба отворить дверь… А вот и Тула, набрали воды, мчимся. Кто-то снова пробует вертеть ручку и, ругаясь, уходит. Через
минуту слышу голоса...
На небольшом клочке веленевой бумажки стояли
следующие, карандашом начертанные слова:"Приходите сегодня вечером
в семь часов ко мне на одну
минуту, умоляю вас. Ирина". Литвинов сунул бумажку
в карман и, обернувшись, усмехнулся опять… кому? зачем? Татьяна спиной к нему стояла. Обед происходил за общим столом. Литвинов сидел между Капитолиной Марковной и Татьяной и, как-то странно оживившись, разговаривал, рассказывал анекдоты, наливал вина себе и дамам.
Но
в ту самую
минуту, как он уже откланивался, курьер подал только что полученный пакет, заключавший
в себе краткий пасквиль (очевидно, направленный предательской рукой),
в виде пригласительного билета
следующего содержания: «Бесшабашный советник Дыба и вильманстрандская уроженка Густя Вильгельмовна покорнейше просят пожаловать такого-то числа на их бракосочетание (по языческому обряду)
в Демидов сад, а оттуда на Пески
в кухмистерскую Завитаева на бал и ужин».
Но для того, чтобы для вас вполне уяснилась процедура этого превращения и чтобы
в то же время вы поняли,
в какой безнадежной пустоте вращается современная жизнь, допустим на
минуту следующее (совершенно, впрочем, произвольное) предположение.
Дорогой княгиня совсем потеряла свой желчный тон и даже очень оживилась; она рассказала несколько скабрезных историек из маловедомого нам мира и века, и каждая из этих историек была гораздо интереснее светских романов одной русской писательницы, по мнению которой влюбленный человек «хорошего тона»
в самую горячечную
минуту страсти ничего не может сделать умнее, как с большим жаром поцеловать ее руку и прочесть ей
следующее стихотворение Альфреда Мюссе.
Минут через пятнадцать раздались
в следующих комнатах правильные шаги, и вслед за тем показался и сам полковник с височками, с небольшим хохолком, с нафабренными усами,
в стоячем галстуке и сюртуке, с георгиевским крестом
в петлице. По всему туалету его заметно было, что он только что прифрантился.
Следующих за этим секунд я совсем не помню. Были ли это секунды, или
минуты, или часы, я не мог бы дать
в этом отчета. Знаю только, что
в это время что-то быстро повернулось во мне… Я вдруг вспомнил скрежет железа и чудовищные, как выстрелы, вздохи локомотива… Мне показалось, что я их слышу
в эту
минуту, и я невольно, предостерегающе громко крикнул...
Он было уже хотел воротиться; но
в эту самую
минуту долговязый лакей, став на пороге
следующей комнаты, громко провозгласил фамилию господина Голядкина.
—
В таком случае скажу вам
следующее: лучше не поднимать! Ни духа, ни вообще… ничего! Конечно, намерения ваши не были вполне противозаконны, но, знаете ли, само слово «поднять»… «Поднять» всяко можно… понимаете: поднять! Нет уж пожалуйста! пускай это праздное слово не омрачает воспоминания о светлых
минутах, которые мы провели при первом знакомстве с вами! Выкиньте его из головы!
В следующую ночь он уже надеялся иметь возможность спать
в своей постели, ибо вчерашнее нашествие считал возможным только раз,
в минуту крайней растерянности.
Загоскин, с таким блестящим успехом начавший писать стихи, хотя они стоили ему неимоверных трудов, заслуживший общие единодушные похвалы за свою комедию
в одном действии под названием «Урок холостым, или Наследники» [После блестящего успеха этой комедии на сцене, когда все приятели с искренней радостью обнимали и поздравляли Загоскина с торжеством, добродушный автор, упоенный единодушным восторгом, обняв каждого так крепко, что тщедушному Писареву были невтерпеж такие объятия, сказал ему: «Ну-ка, душенька, напиши-ка эпиграмму на моих „Наследников“!» — «А почему же нет», — отвечал Писарев и через
минуту сказал
следующие четыре стиха...
Из ее бессвязного рассказа я понял
следующее: часов
в одиннадцать вечера, когда Гаврило Степаныч натирал грудь какой-то мазью, она была
в кухне; послышался страшный треск, и она
в первую
минуту подумала, что это валится потолок или молния разбила дерево. Вбежав
в спальню, она увидела, что Гаврило Степаныч плавал
в крови на полу; он имел еще настолько силы, что рукой указал на окно и прошептал...
Кураев, наконец, уехал
в Петербург, а Павел определился на службу. Случилось это
следующим образом: Владимир Андреич, как мы видели еще
в первой главе, советовал зятю, не рассчитывая на профессорство, определиться к должности, а потом начал убеждать его сильнее и даже настаивать, говоря Павлу, что семейный человек не то, что холостой, — он должен трудиться каждую
минуту и не имеет никакого права терять целые годы для слишком неверных надежд, что семьянину даже неприлично сидеть, как школьнику, за учебником.
Несколько
минут Сергей Петрович простоял, как полоумный, потом, взяв шляпу, вышел из кабинета, прошел залу, лакейскую и очутился на крыльце, а вслед за тем, сев на извозчика, велел себя везти домой, куда он возвратился, как и надо было ожидать, сильно взбешенный: разругал отпиравшую ему двери горничную, опрокинул стоявший немного не на месте стул и, войдя
в свой кабинет, первоначально лег вниз лицом на диван, а потом встал и принялся писать записку к Варваре Александровне, которая начиналась
следующим образом: «Я не позволю вам смеяться над собою, у меня есть документ — ваша записка, которою вы назначаете мне на бульваре свидание и которую я сейчас же отправлю к вашему мужу, если вы…» Здесь он остановился, потому что
в комнате появилась, другой его друг, Татьяна Ивановна.
С таковыми талантами Павлусь
в критическую
минуту нашелся и произвел, к своему спасению,
следующую хитрость, едва ли не знаменитее всех прежних своих, но… увы!.. и последнюю!..
И
в самом деле, женщине, видевшей его один только раз и готовой предстать на грозный суд лучшего общества, и пожилому мужу,
следующему на бал за хорошенькою женою, право, не до толпы любопытных зевак, мерзнущих у подъезда, но Красинский приписал гордости и умышленному небрежению вещь чрезвычайно простую и случайную, и с этой
минуты тайная неприязнь к княгине зародилась
в его подозрительном сердце.
В настоящую
минуту он сидел на комфортном месте
в вагоне первого класса, и
в уме его наклевывалась одна милая мысль: на
следующей станции предстояло разветвление пути, и шла новая дорога вправо.
А между тем, где бы ни встретилась Акулина с барином, решимость
в ту ж
минуту ее покидала; затаив дыхание, дрожа как осиновый лист, пропускала она его мимо, дав себе слово
в следующий же раз без обиняков броситься
в ноги к нему и прямо рассказать,
в чем дело.
Но этот ужас я испытал только на одну
минуту, а
в следующую я понял, что такие, как я, никогда не бывают бедны.
Я чувствовала, я сознавала, что
в следующую же
минуту она нагонит меня.
В следующую же
минуту они, взявшись за руки, встали позади всех парою и зашагали вниз по холодной лестнице, ведущей
в столовую приюта.
Так стояли дела
в последний год пребывания Висленева
в университете, когда Саше Гриневич только что
минуло восемнадцать лет, а ему исполнилось двадцать четыре года. Окончательно же Висленев потерял свою невесту
следующим образом.
Слуга приотворил дверь, и
в эту
минуту до слуха присутствовавших долетели
следующие слова, произнесенные молодым и сильным, звучным контральто...
Но еще с
минуту молчал Магнус, пока
следующие слова не прозвучали
в воздухе и не сбросили Меня с места...
Где воспитывалась принцесса Августа и где она находилась до 1785 года, то есть до сорокалетнего возраста, мы не знаем [
В статье г. Самгина («Современная летопись» 1865 г. № 13) сказано, что бабушке его, г-же Головиной, инокиня Досифея,
в минуту откровенности, взяв с нее предварительно клятву, что она до смерти ее никому не расскажет, что услышит, сказала
следующее...
Милица невольно похолодела от этих криков. Неужели же они убьют ее, приведут
в исполнение их страшную угрозу? Она дышала теперь тяжело и неровно; ей не хватало воздуху
в груди. Страдальческими глазами обвела девушка мучителей и неожиданно остановилась взглядом на лице молодого солдата-галичанина. Их глаза встретились и на
минуту юноша опустил свои.
В следующий же миг он поднял их снова и заговорил, обращаясь к остальным...
Быстро вскочила она на стул, оттуда на стол, затем
в один прыжок очутилась на окне и скоро её живая, юркая фигурка исчезла
в зелени развесистой липы.
В следующую же
минуту карканье прекратилось, потом послышалось снова с удвоенной силой и желторотый птенчик забился
в руках Таси.